Читать интересную книгу Хам и хамелеоны. Роман. Том II - Вячеслав Репин

Тахаев утверждал, что русские задумали подставить вайнахов. В декабре он будто бы получил пять тысяч долларов только за то, что согласился встретиться в городском парке с родственником похищенной женщины и оттарабанить ему наизусть заученный текст. Прибегая к нехитрой тактике, похитители пытались направить семью по ложному следу, хотели выиграть время. Сам факт, что русские заказчики – питерская братва – заплатили Тахаеву столь приличную сумму за несколько минут сотрудничества, говорил о масштабе операции.

Речь шла о молодой матери с ребенком, которую к этому времени уже успели вывезти в Западную Европу – подальше от ГУБОПа и московской родни. И родня – понятное дело – теперь рвала и метала. Но как сообщали Кадиеву, существовали улики, свидетельствующие о том, что «опекунство» над женщиной установили уже в Европе. Последнее обстоятельство усложняло дело, отыскать концы становилось сложнее в разы. В Москве, в землячестве, предлагали перестраховаться: расследование лучше было довести до конца. И Кадиев понял, что пора брать ситуацию под контроль, а для этого необходимо самому во всем досконально разобраться. Он попросил собрать всю ключевую информацию и по возможности запечатлеть на пленку и тамбовских уголовников, и питерскую братву, с тем чтобы эту пленку передать потом по назначению. За работу Кадиев обещал крупную сумму…

В это самое время в лагере произошел новый инцидент. Жена офицера, которую эмиры отдали уркачам, погибла. Этому предшествовала вполне обычная история. Ставка, сделанная на родственников пленницы, живших в Орле, не оправдалась: им предлагали расшибиться в лепешку, чтобы собрать затребованную сумму, а в результате взять с них оказалось нечего. Откуда миллионы у войскового офицера? Власти же на выкуп ссуд не выделяли.

Между тем посредники засветились. Контакты с родственниками становились всё более рискованными. При малейшем недосмотре под ударом могли оказаться все, даже лагерь. Взвесив все «за» и «против», Кадиев принял нелегкое решение: несмотря на то что такой приказ выходил за рамки его обычных полномочий, он распорядился о прекращении переговоров с родственниками жены офицера.

Приказ проигнорировали. В атмосфере двоевластия и напряженных отношений с «эмирами» по-другому и быть не могло.

Вскоре Кадиеву доложили: торг продолжается с санкции «эмиров». И не успел он до конца разобраться в происходящем, как созрело решение, и опять без его ведома, – избавиться от пленницы. Предлогом послужила ее попытка к бегству – неудавшаяся.

Кадиев понимал, что свои же водят его за нос. Как поверить, что женщина могла отважиться на подобный поступок – бежать зимой? Вокруг – горы, непролазный снег, безлюдье на многие километры. Куда она могла податься? Но, даже если бежала, что это меняло, раз ее удалось вернуть назад в лагерь?.. Так или иначе, начальник штаба Абдул-Вахаб Айдинов, совмещавший должности командира штурмовой группы и инструктора по натаскиванию новоприбывших, и вместе с ним Сайпуди Умаров, командовавший мобильной группой, – оба ставленники соседей, на время вынужденного отсутствия Кадиева они оставались в лагере за командиров, – сообща распорядились о том, чтобы заложницу отдали уркачам на потеху.

Бывших уголовников в лагере насчитывалось пятнадцать человек. Готовые воевать с кем угодно, лишь бы им платили, с некоторых пор они стали задавать в лагере тон. Инцидентам не было конца. Если бы костяк этой гоп-компании не пользовался поддержкой соседей по лагерю и покровительством Умарова, зачислившего всех к себе в мобильную группу, на них давно бы удалось найти управу.

Уркачи над женщиной надругалась. Изнасилование длилось двое суток. Пленница не вынесла издевательств. По рассказам одного из участников, под конец отморозки «развлекались» уже чуть ли не с трупом. В их числе был и Вареный. Кадиев давно его держал на примете. Вареный отличался необузданным нравом и еще в прежнем отряде прославился своими садистскими выходками.

Наказывать? Всех скопом? По одиночке? Решение требовалось жесткое. Речь шла о поддержании дисциплины во всем лагере, не только среди зарвавшихся уголовников. Тем более что пример уркачей, издевавшихся над пленными, оказался заразителен. Над «рабами», жившими в лагере, стали измываться все кому не лень. Пленных держали на тяжелых работах. И Кадиев не мог добиться, чтобы их кормили сколько-нибудь сносно. Некоторые из них были истощены до предела и с трудом держались на ногах…

Группа, вернувшаяся от соседей, вошла в лагерь около десяти вечера. Как только о ее прибытии доложили, Кадиев потребовал к себе Вареного.

Коренастый, рыжеволосый, с неопрятной бородкой, Вареный сухо поздоровался и застыл на пороге блиндажа, всем своим видом давая понять, что делает большое одолжение, явившись по приказу.

– Один вернулся?

– Пятеро нас.

– Остальные где?

– На дворе… Ждут. С утра не ели ничего… – Вареный смерил командира взглядом.

– Пусть уходят, скажи им.

Вареный помедлил, переминаясь с ноги на ногу, но потом всё же высунулся на улицу и крикнул, чтобы его не ждали.

Кадиев разглядывал подчиненного как некую диковинку. Пересилив себя, он поинтересовался, как обстоят дела у соседей. Вареный отвечал нехотя. Всё, дескать, нормально, а не веришь – сходи проверь. С трудом сохраняя самообладание, Кадиев спросил, откуда тот родом.

Поколебавшись, Вареный ответил, что до войны жил под Гудермесом, а родом был из Нажай-Юртовского района, из села Замай-Юрт, где работал трактористом на табачных плантациях, пока не сел за решетку.

– Где же ты в зверя-то такого превратился, а, Вареный? – устало спросил Кадиев.

В желтоватых глазах появились злобные огоньки.

– Правду говорят о том, что вы вытворяли? – спросил Леча.

– А что говорят?

– Как вы над женщиной издевались?

– А чего их щадить, падаль! Наших много щадят?

– Это кто, женщины к тебе, что ли, беспощадно относятся?

Вареный молчал.

– Другие в курсе?

– Насчет чего?

– Не придуривайся… Мне тут сказали, что ты добивал ее?

– Я не один был.

– А приказ?

– Какой?

– Договаривались же, без меня не решать эти вопросы.

– Я не договаривался, – ответил Вареный с гонором.

Кадиев усилием воли подавил гнев.

– Сидел за что?

– Коммерция.

– Только это разве?

– Ну, еще бабу одну израсходовали… Разыграли ее с ребятами. Шутили, значит… А эта русская сучка… если б живучая была, так и не сдохла бы, – добавил Вареный, показывая в усмешке почерневшие зубы.

– Похоронили ее где?

– А, где всегда.

– Мне сказали, что камнями и снегом забросали.

Вареный молча топтался на месте.

– Значит так. Под трибунал пойдешь, это я тебе обещаю. А пока…

Оглядевшись, Кадиев выключил радиоприемник, из которого доносилась английская речь, накинул на плечи камуфляжную куртку и приказал Вареному взять стоявшую слева от входа лопату. Вид замайюртовца говорил о том, что он на грани срыва. Но требованию Вареный подчинился. Вместе они вышли на мороз, поднялись из окопа на заснеженную тропу. Кадиев шагал впереди. Вареный недовольно плелся следом, не переставая озираться по сторонам. Над лесом едва заметно порошило. Сквозь макушки деревьев светил месяц, окаймленный ровным ореолом. Влажный холод обжигал щеки.

Через сотню метров после блиндажей Кадиев показал в темноту, в сторону светлеющего сугроба, за которым начинался спуск к водостоку и темнела протоптанная в снегу дорожка. Сквозь ночную темень со дна оврага доносился шум воды, ручей всё еще не замерз.

Вареный помешкал, но опять подчинился. И с презрительной миной на лице он пошел в указанном направлении.

Через несколько минут перед чернеющим впереди пролеском Кадиев остановился:

– Так где засыпали?

– А вон там, справа… Не видно, снегом завалило.

– Иди копай! Похорони как следует, – приказал Кадиев.

– Слушай, командир… Да пошел ты знаешь куда! – вспыхнул Вареный. – Не буду я копать!

– Пристрелю за невыполнение приказа, – пригрозил Кадиев.

Вареный сорвал с плеча автомат.

Но Кадиев уже выхватил из-за пояса пистолет Макарова. Едва замайюртовец успел передернуть затвор, как пистолет Кадиева дважды изрыгнул пламя…

На выстрелы сбежался весь лагерь. С автоматами наперевес несколько десятков боевиков обступили труп Вареного и разглядывал пулевые отверстия во лбу и в щеке. Под ногами мерцал забрызганный кровью снег. Объяснений от командира не ждали. Ситуация – яснее ясного. В напряженной атмосфере уже витал вопрос о кровной мести.

Кадиев держался уверенно. Заткнув пистолет за пояс, он холодно объяснил, что пытался обсудить недавнюю историю с доставкой амуниции. И как только он, мол, затронул тему, Вареный схватился за автомат. Пришлось применить оружие. Историю о доставке слышали все: группа и в ее составе убитый, ездила за амуницией и на обратном пути попала под огонь спецназовцев, в результате погибли все, кроме Вареного…